Зачем он родился?

Арье Юдасин

Вы знаете, почему у бебечек, когда они рождаются, глаза слегка раскосые и закрытые? Говорят учёные люди, они в мамином пузике с ангелами беседуют, весь мир из конца в конец глядят и кучу учёных книг успевают прочитывать. А теперь рассудите: в животе темно, читать – глазки устают, хочется же хоть немного отдохнуть? Тем более, когда ещё мудрёные фолианты в этом мире раздобыть удастся?!

Но этого бебичку я сразу заприметил: был у него настолько важный, спокойный и уверенный в себе вид, что сразу становилось понятным: такой долго валяться-отдыхать не намерен, начнёт вскоре мам и бабушек уму-разуму учить. Тем более, это у них обычай такой, у современных бебичек…

Совершенно ясно, этот бебик точно знал, для чего родился. И был настроен весьма решительно. На грудь и смотреть не захотел, а сразу же затребовал из маминого молочка йогурт и простоквашу, да чтобы ложкой из большой тарелки, и нечто мелодическое принялся в ожидании насвистывать. Я попытался было с ним заговорить – но что простой акушер может предложить увлекательного вчерашнему собеседнику ангелов?

И всё-таки, поговорить мне очень хотелось. Знаете же, привыкаешь всё только с одной стороны видеть… А тут – совсем новый, и пока ещё не попутанный, папами-мамами “как правильно жить” не обученный взгляд. Попробовал было объясниться через маму – но мама оказалась женщиной скромной, с посторонними дядями болтать не привычной, да и устала после родов… Только вежливо ответила: “Да, конечно” – и повернулась к бебику. Насвистал я после знакомому ворону – птицы с детишками всегда легче щебечут – но тот был не в настроении, да и стеснялся чего-то… А завтра этого мудрого бебичку уже могли выписать из больницы.

Пришлось пуститься на хитрость: поздней ночью притворился я ангелом, подлетел бесшумно из корридора в верхний угол палаты, повис под самым потолком и незаметно по-ангельски прошелестел: “Друг мой, извини, что так поздно – меня послали спросить, как тебе нравится в этом мире?”

И бебичка разговорился! “Ой, я так уже соскучился! Тут все большие, много кожи, рук и ног, и почти совсем не понимают мой молчаливый язык! Я им думал, думал, спрашивал, подсказывал – а они только языками и умеют! Вот мама – она такая добрая, прямо чувствуешь, очень тебя любит – но словно считает тебя маленьким, - таким, как это пока ещё не очень ловкое тельце - или уже совсем разучилась думать насквозь? Я вижу, из людей вылетают большие-большие слова, а в них сгорбились, сьёжились, сбились в кучку маленькие и едва-едва светящиеся мысли. И они крутятся, сталкиваются, повторяются… И вообще – в этом мире так темно! Только Солнце с лампочками и светят, но – никогда изнутри, всё снаружи… Скажи, а что можно сделать, чтобы сдесь было не так темно?”

Я тихонечко улыбнулся, и, ничего не отвечая, медленно уплыл как настоящий ангел – вверх, через потолок. Теперь мне многое-многое стало ясно… Надо будет позвонить взаправдашним ангелам, чтобы не забывали навещать этого малыша – позже, когда он уже начнёт привыкать к нашему миру толстых стен и упрямых разговоров. Напоминали на своём, настоящем сквозном языке, для чего он в этот мир родился? А то я сам, с тех пор, как этот круглый насмешливый ангелочек стал реже ко мне приходить – начинаю слегка забывать…