Ривка и Ицхак"Я останусь овечкой среди волков или смешной белой вороной"
Меир Левин
27 августа 1945 г. в городе Тбилиси в еврейской семье родился мальчик. Произошло это с большим опозданием. Советская армия воевала в Японии. Появляться на свет в таких условиях мне не хотелось. Тем более что учить Тору с ангелом в животе матери было значительно интереснее. Перед рождением ангел ударяет ребенка по губам, и тот забывает все выученное. Но меня, видимо, в спешке ударили недостаточно сильно. И я родился с какими-то непонятными представлениями о добре и зле. Мама рассказывала, что я появился на свет с улыбкой, которая несколько лет не сходила с моих уст. Через восемь дней дедушка и отец понесли меня делать обрезание. Меня назвали в честь прадеда Марком, по-домашнему - Мариком. В то время это было очень популярное еврейское имя. Но мне имя Марик не нравилось тем, что оно было похоже на "шарик".
У бабушкиной соседки был сын, редактор газеты. Однажды я увидел в его руках репродукцию картины. На ней был изображен мужчина, сидящий в ванне. Над ним склонилась красивая женщина с кинжалом.
- Кто это? - спросил я.
- Жан Поль Марат.
- За что она его так?
- Он был французским революционером, его называли другом народа. А она была врагом революции, ее звали Шарлотта Корде.
- Она его убила?
- Да.
Французские имена звучали так романтично! Вопрос с моим именем и будущим был решен. Я стал настойчиво требовать, чтобы меня называли Маратом. В глубине души я мечтал, чтобы меня тоже убила женщина. И обязательно красивая. И тоже в ванне. Правда, задача осложнялась тем, что ванны у нас не было. Раз в неделю мы ходили в баню. Осталось выбрать народ, другом которого меня будут называть. Евреи - маловато будет. Советский народ - у него есть уже друг, Сталин. А он бессмертен. Но я решил, что вырасту и с народом и ванной разберусь.
В четырнадцать лет мне поменяли свидетельство о рождении. А когда мне исполнилось двадцать, нам дали квартиру с ванной. Но к тому времени я уже знал: чтобы заслужить звание "друга народа", нужно половину его уничтожить.
- Где Беляночка?! - спросил я.
Мама и папа смущенно переглянулись.
- Нет!!! - в ужасе завопил я, впервые осознав, что в этом мире есть зло, смерть, а еще страшнее - предательство. Температура у меня подскочила до сорока градусов. Я неприхотлив в еде, но с тех пор не прикасался к куриному мясу. Когда мне стукнуло семь, маме почти удалось сломить мое упрямство. Мы пошли смотреть фильм про войну, а после сеанса я обещал съесть куриный суп. Картина про войну напоминала мультфильм "Ну, погоди!". Половину фильма фашисты, похожие на малахольного волка, ловили кур, а те, как заяц из мультика, доблестно улепетывали.
Выйдя из кинотеатра, я укоризненно сказал маме:
- Ты же видела... Если фашисты едят курицу, то я не буду. Кроме того, я не могу забыть Беляночку...
Рав Ариэль ЛевинЭй, пилот, прибавь-ка газу!
Я пришел учиться. Минула суббота и праздник Пурим.
Происходящее меня поразило: учащиеся, разбившись на группы, оживленно что-то рассказывали и махали руками. Ко мне подскочило сразу несколько человек.
В тот период в Грозном шли ожесточенные бои. Я знал нашу семейную неприязнь к оружию и страх перед всякими чеченцами. Поэтому версию с бомбами и пистолетами, пулеметами и танками сразу же отбросил. Все-таки хотелось выяснить, что же случилось. Позвонил брату. Попытаюсь передать подробности нашей беседы.
Брат возвращался из Америки. Он участвовал там в сборе денег для еврейских школ. В пятницу он вернулся в Москву. Рейс Москва - Тбилиси, вылетающий в три пятнадцать, позволял вовремя встретить субботу и следовавший за ним праздник Пурим в кругу семьи. При регистрации вышла задержка. Какой-то грузин вез с собой невероятных размеров телевизор. Служащая аэропорта требовала заплатить пошлину. Он отказывался. Кричал, что он не жадный, но деньги платить не будет. А если девушка хочет, пусть возьмет себе телевизор. Ему не жалко. Служащая телевизор брать отказывалась. Грузин отказывался платить. Вызвали ОМОН. Брат предложил заплатить пошлину. Тогда грузин обиделся, сказал, что он "не нищий", и тут же заплатил. Пассажиры вошли в самолет, сели на свои места. Тут выяснилось, что ждут делегацию российских парламентариев. Ариэль хотел выйти из самолета. Стюардесса объявила, что придется вызывать представителей службы безопасности. И пока самолет не сядет в Тбилиси, придется довольствоваться ИХ гостеприимством экипажа. Суббота и Пурим в московском аэропорту не особенно прельщали Ариэля, но надо было выбирать меньшее из зол. Неожиданно подъехали российские парламентарии и самолет начал выруливать на взлетную полосу. Брат подозвал стюарда.
- Передай летчикам, пусть летят быстрее. У меня начинается суббота. Я заплачу, сколько надо, - добавил он.
Надо сказать, что семьдесят лет советской власти не могли вытравить в Грузии уважение к религии, причем к любой. Стюард, курд по национальности, вернулся с ответом:
- Летчики сами торопятся. Самолет старый, если они увеличат скорость хотя бы на десять километров в час, он развалится. Они приглашают в кабину - выпить в честь субботы. У них с собой есть настоящая чача с настоящей "Хванчкарой".
На подлете к горам Кавказа, Ариэль переложил документы и деньги в сумку и отдал ее стюарду. Самолет сел в последнюю минуту перед наступлением субботы. Все спустились на землю. Стюард нес сумку с документами и деньгами. Пригласили садиться в автобус. Брат отказался. Начали ругаться. Стюард сказал: "Он со мной" - и повел брата между взлетающими и садящимися самолетами. В аэропорту Ариэля встречали охранник Лео и водитель Зураб.
Идти было двадцать километров. Удивлению сотрудников ГАИ не было предела. Шли двое. Один из них в шляпе. Рядом ехала машина. Сотрудники ГАИ подходили к Зурабу и удивленно спрашивали:
- В чем дело? Почему машина едет, а человек идет?
Разнервничавшийся Зураб объяснял постовому ГАИ:
Однажды к главному раву Грузии обратился мужчина, требовавший быстрее дать развод бывшей жене. Его активность вызвала подозрение у раввина. Он потребовал документы. Оказалось, что, ввиду невозможности отыскать мужа, его роль вызвался играть дядя женщины. Так что развод был бы фиктивным. Мужа потом разыскали, и все кончилось для женщины благополучно. Она вышла замуж вторично.
Но не всегда развод совершается так легко. Иногда равы, занимающиеся этими вопросами, вынуждены пересекать моря и океаны. С кем только не приходится вступать во внеслужебные отношения, кого только не "смягчать" во властных структурах ради того, чтобы дать возможность выйти замуж "соломенной вдове".
Главный рав Парагвая не делился со мной тем, каким образом ему удалось установить местопребывание - в дебрях Амазонки - бывшего гражданина Израиля Пинхаса Лигермана. История разрыва этой супружеской пары странна и нетипична. Пинхас ни разу в жизни не ссорился со своей женой Мирьям. Любовницы на стороне у него не было. Небольшой бизнес позволял им безбедно существовать. Да, правда, перед его пропажей к нему на работу часто наведывалась молодая симпатичная женщина Рахель. Пинхас после ее ухода всегда сильно нервничал. Но выяснили, что она никуда не бежала. У нее был муж и трое детей. Она была религиозная.
Мирьям тяжело переживала бегство мужа. Главное, она никак не могла понять, за что с ней так поступили. Религиозные соседи пытались ее утешить. Постепенно она стала забывать мужа. Более того, предыдущая, светская, жизнь казалась ей страшным сном. Наконец молодой женщине захотелось вторично устроить свою судьбу. У соседей как раз был подходящий родственник, но...
Однако вернемся в пампасы. Парагвайский рав не мог поверить своим глазам. Впрочем, фотографии человека в набедренной повязке говорили сами за себя. Это был Пинхас. Индейцы были воинственные. Главный рав был вторым белым человеком, посетившим их поселение. За большие деньги провожатые - ассимилированные индейцы - согласились его сопровождать. Появление в вигваме белого человека вызвало неожиданный эффект. Индеец издал воинственный клич и метнулся в угол хижины за дротиком. Однако у рава в сумке рядом с тфилин и талитом всегда лежал заряженный пистолет. Да и сопровождавшие были еще те головорезы. Поняв, что все дороги отрезаны, Пинхас взмолился:
-Ты из "мас-ахнасы*"?Тебя послала Рахель?
- И ты только из-за этого пришел? - совсем успокоился Пинхас.
-Да.
- Пожалуйста, я подпишу все, что надо, - облегченно вздохнул "индеец" и пос
лал жен накрывать на стол.
Маленькие дети, вертевшиеся в хижине, заулыбались, увидев, что отец успокоился и больше не повторяет это страшное слово "мас-ахнаса». Видно, оно ассоциировалось у них с каким-то очень страшным, жестоким богом, жаждущим крови.
- Помни, ты религиозный человек. Ты пообещал, что ни слова не скажешь "мас-ахнасе" - требовал Пинхас. - Передай, пусть Мирьям будет счастлива. Пусть простит. Так получилось.
Главный рав заставил меня пообещать, что я изменю имена действующих лиц, а также страну, в которой происходили события. Наверно, он тоже боялся "мас-ахнасы".
"Я коней напою, Я куплет долою. Хоть немного еще постою на краю".В. Высоцкий
Нарком здравоохранения СССР тов. Семашко любил говорить: "Если больному от разговора с доктором не становится лучше, то доктор никуда не годится". Наверное, в деле приближения к Всевышнему ситуация аналогична.
В иешиве я занимаюсь с молодым человеком по фамилии Доктор. У меня не было случая проверить его познания в медицине, но после общения с ним возникает чувство душевного равновесия. Иногда слов и взглядов бывает недостаточно, тогда в ход идут прикосновения теплых рук. Он часто рассказывает мне хасидские притчи из жизни праведников. Я пересказываю их по субботам. Однажды Яаков Доктор рассказал историю из собственной жизни.
У него заболел ребенок. Так как доктором он был по фамилии, а не по профессии, пришлось ехать в больницу. Знакомый таксист Исроэль оказался занят. Он порекомендовал своего коллегу. Через десять минут машина подъехала к дому. Шофером оказался низкорослый лысоватый "марокканец" лет под пятьдесят в традиционной светской одежде: шорты, майка или что-то подобное.
О чем обычно говорят таксисты? О том, как нынче дорог бензин. О том, какая марка машины лучше. Как вообще невыгодно работать таксистом... Хафец Хаим предпочитал всем собеседникам извозчиков, которые рассуждали о том, что овес нынче дорог. Великий рав радовался, что в разговоре о лошадях люди обычно не сплетничают.
Шмулик, так звали таксиста, первые пятнадцать минут вел речь только о машинах, доказывая преимущества "Мерседеса" перед другими марками. Вдруг неожиданно разговор принял другой оборот.
- Рабби, - сказал он уважительно, - вчера я был в этой больнице с женой. Ты представляешь, мне уже почти пятьдесят, жена ненамного младше, и вдруг выяснилось, что она беременна, а врач, этот подлец, он мне предложил, чтобы жена сделала аборт! Нет, ты представляешь? Он решил, что если я без кипы, то мне можно такое предлагать... - Далее последовала серия ругательств на иврите и арабском. - А ведь для чего же нас сюда прислали, если не для того, чтобы иметь детей?
У меня уже восемь. А для кого еще я работаю, как лошадь? Если бы не они, пошел бы в иешиву.
- Откуда ты знаешь, для чего человек приходит на землю? - спросил его Яа-
ков.
Шмулик внимательно посмотрел на Яакова.
- Тебе расскажу, дорогой! Я всякому не рассказываю. Мы, таксисты, пассажи
ров насквозь видим. Послушай, дорогой... Когда-тоя был молодой, красивый, вы
сокий. Служил в армии. В боевых частях. Однажды я приехал в отпуск на субботу.
Мама приготовила настоящую рыбу по-мароккански. Хабиби*, ты ел когда-нибудь
рыбу по-мароккански? Если нет - ты не думай, у меня дома все кошерное, как по
лагается. Можно, я тебя завтра угощу настоящей рыбой? Так вот послушай.
Я зашел в свою комнату. Вдруг - боль в груди. И я почувствовал, что выхожу из собственного тела... Боль прошла. Я вижу маму, рвущую на себе волосы... Хочу ей помочь. И вдруг понимаю, что никогда никому больше не смогу помочь. Поднимаюсь все выше и выше и попадаю в какой-то узкий коридор. Внутри него - Свет. Он какой-то невероятно теплый и добрый. Он все обо мне знает. И вдруг во мне возникает мысль:
- Как жалко, что у меня не было детей. Некому будет читать кадиш**.
Свет вдруг спрашивает меня:
-Ты хочешь детей?
-Да!-отвечаю я.
-Тогда возвращайся!
И я начинаю обратный путь. Если туда летел долго, то обратно - одно мгновение. И я снова вхожу в свое тело. Слышу крик матери: "Я же говорила! Я же их умоляла не уезжать. А эти врачи проклятые, кто им диплом дал? Говорят "умер, умер". Шайтан!"
Через месяц мама нашла мне хорошую марокканскую девочку. У меня восемь детей, - Шмулик достал фотографию и поцеловал ее. - А этот врач ничего не понимает, говорит, возраст, здоровье... Дурак несчастный. Да, рабби, я долго боялся рассказывать эту историю. Сказали бы: сумасшедший, где бы я жену нашел... Но ты, я вижу, настоящий человек. Таксиста никто не обманет. Мы как на рентгене человека видим.
Да, если тебе интересно, я расскажу тебе еще одну историю. Ты знаешь, с работой сейчас очень плохо. Вчера стою на площади. Вдруг подходит ко мне женщина. Русская. Иврит плохо знает. Говорит:
- У меня нет денег. А ребенку плохо. Помоги. Отвези за тридцать километров.
Я не люблю, когда меня обманывают. Но тут чувствую - правду говорит. Я со
гласился. Она пошла за ребенком. В этот момент приходит клиент.
- Возьми в Лод, - говорит. - Это двести шекелей.
-Занят,- говорю.
- Плачу двойные, - говорит.
-Занят,- говорю.
Он покрутил пальцем у виска и ушел. Женщина пришла с мальчиком. Ребенку, правда, было плохо. Около машины сознание потерял. Я раньше на "скорой" работал, привел ребенка в чувство. Предложил в больницу отвезти. Она отказалась - видно, туристка. Денег нет. Отвез ее, куда попросила. Вернулся на площадь. Ты не поверишь - я за один день заработал больше, чем раньше за неделю.
Такси подъехало к больнице. Яаков расплатился. Шмулик достал визитку и сказал:
- Если Исроэль будет опять занят, звони! А если нет, не надо. Я проверю, раб-би!
Да, оказывается, в Израиле таксисты не всегда разговаривают только о ценах на машины и какая марка лучше - "вольво" или "мерседес".
